Капитан Поль - Страница 23

— Какой же из всего этого вывод? — с досадой спросил Эмманюель.

— Вывод, — ответила Маргарита, — можешь сделать только ты, Эмманюель, вывод если и не радостный, то, по крайней мере, честный. Я не могу прибегнуть к помощи отца, увы! Он вряд ли узнал бы свою дочь. Нет надежды у меня и на матушку: от одного ее взгляда кровь застывает в моих жилах, одно ее слово меня убивает. К тебе одному я могу обратиться, тебе одному могу сказать: «Брат, теперь ты старший в доме, ты теперь должен заботиться о чести нашего имени. Я по незнанию совершила недостойный поступок и наказана за ошибку как за преступление. Не достаточно ли этого?»

— Что же далее? — с нетерпением прервал ее Эмманюель. — Говори яснее, о чем ты просишь?

— Я прошу, брат мой, поскольку решено, что мой союз с единственным человеком, кого я могу любить, для меня невозможен, соразмерить наказание с моими силами. Матушка — да простит ее Бог! — отняла у меня моего ребенка, словно у нее самой никогда не было детей! И мой ребенок будет расти где-то далеко от меня, в забвении и безвестности. Матушка взялась за моего сына, а ты, Эмманюель, ты решил погубить его отца и поступил с ним так жестоко, как нельзя поступать не просто человеку с человеком, но даже судье с преступником. Теперь вы оба объединились против меня и хотите подвергнуть мученичеству более тяжкому, чем то, что ведет на небо. Я прошу, Эмманюель, именем нашего детства, что мы провели в одной колыбели, нашей юности, что протекала под одной кровлей, именем нашего родства заклинаю тебя: отпусти меня в монастырь! Там, клянусь тебе, оплакивая свой проступок на коленях перед Господом, я буду ежедневно молить его в воздаяние за свои слезы и страдания вернуть рассудок нашему отцу, наделить матушку душевным спокойствием и благополучием, осыпать тебя, Эмманюель, почестями, славой и богатством! Клянусь тебе в этом.

— Да, и в свете станут говорить, что я пожертвовал сестрой ради своего возвышения, стал наследником ее состояния еще при жизни несчастной. Полно, ты с ума сошла!

— Послушай, Эмманюель, — сказала Маргарита, опершись о спинку стула, стоявшего подле нее.

— Что еще?

— Если ты кому-нибудь даешь слово, ты ведь его держишь, не так ли?

— Я дворянин.

— Ну, так видишь этот браслет?

— Прекрасно вижу; что дальше?

— Он заперт ключом, ключ от него в перстне, этот перстень отдан вместе с моим словом, и я буду считать себя свободной только в том случае, если он вернется ко мне.

— А у кого же этот ключ?

— У того, кто по твоей и матушкиной милости так далеко, что послать за ключом невозможно. Он в Кайенне.

— Да ты побудь только два месяца замужем, — сказал Эмманюель с иронической улыбкой, — и этот браслет так тебе надоест, что сама захочешь его сбросить.

— Я, кажется, говорила тебе, что он заперт на моей руке.

— А разве ты не знаешь, что делают, когда теряют ключ от двери и не могут попасть домой? Посылают за слесарем!

— Ну, а в этом случае, Эмманюель, — сказала Маргарита, повысив голос и торжественно протягивая к брату руку, — придется послать за палачом. Эта рука не достанется никому, если только ее не отрубят.

— Тише! Ради Бога тише! — Эмманюель вскочил и с беспокойством посмотрел на дверь кабинета.

— Ну вот, все сказано, — произнесла Маргарита. — Я надеялась только на тебя, Эмманюель. Я знаю, что ты не в состоянии понять глубокого чувства, но ты ведь не злой. Я пришла в слезах — взгляни, лгу ли я? — сказать тебе: «Брат, это замужество станет несчастьем и отчаянием всей моей жизни; я предпочитаю монастырь, нищету, смерть!» Но ты не выслушал меня, а если выслушал, то не понял. Что ж, я обращусь к этому человеку, к его чести, к его деликатности. Если этого будет мало, я расскажу ему обо всем: о моей любви к другому, о моей ошибке, о моем преступлении; скажу, что у меня есть сын, ибо, хоть его похитили, хоть я не могу его видеть и не знаю, где он, мой сын жив. Смерть ребенка не может не отозваться в сердце матери. Если и это не подействует, я скажу ему, что и теперь люблю другого, а его не могу и никогда не смогу любить.

— Пожалуйста, говори ему что хочешь! — сказал Эмманюель, раздраженный этой настойчивостью. — Сегодня вечером мы подпишем брачный договор, а завтра ты станешь баронессой де Лектур.

— Что ж, я воистину буду несчастнейшей из женщин! — ответила Маргарита. — Я никогда уже не смогу ни любить брата, ни уважать мужа! Прощай, Эмманюель, но не забудь: брачный договор еще не подписан!

Маргарита вышла из кабинета; на лице ее застыло выражение глубокого отчаяния, и не увидеть его было невозможно. Эмманюель смотрел ей вслед с беспокойством: он считал уже, что одержал победу, а теперь понял, что придется выдержать еще упорную борьбу. Некоторое время граф сидел безмолвно и неподвижно, потом обернулся и увидел стоявшего в дверях кабинета капитана Поля, о ком совсем забыл. Мгновенно вспомнив, как важно для него в подобных обстоятельствах иметь бумаги, предложенные ему моряком, граф поспешно сел к столу, схватил перо и бумагу и быстро повернулся к Полю:

— Теперь мы одни, сударь, и можем без помех кончить наше дело. Каких обязательств вы от меня требуете? Диктуйте, я буду писать.

— Не нужно, сударь, — сказал холодно капитан.

— Но почему?

— Я изменил свои намерения.

— Что это значит? — спросил Эмманюель, испугавшись последствий этого неожиданного решения.

— Я дам ребенку сто тысяч, — с холодной решительностью сказал Поль, — и отыщу вашей сестре мужа.

— Да кто вы ей? — закричал Эмманюель, делая шаг к Полю. — Кто вы такой, сударь, что осмеливаетесь располагать судьбой моей сестры, которая вас никогда не видела и которая вас совершенно не знает?